Он долго не мог уснуть ночью, и проспал, скорее всего, лишь пару часов, а потому не знал, благодарить ли ему чёртовы часы за избавление. Кошмар явно оказался чудовищно страшным, а сон удивительно крепким.
Гарольд спешно поднялся и пошёл в душ, костеря себя за то, что неведомо где оставил тапки, а в темноте не смог найти. Паркет, конечно, не ледяной бетон, как в прошлой квартире, но приятного тоже мало. Плитка в ванной колола босые ступни тысячами игл, как и поток горячей воды.
Утреннее омовение не заняло больше десятка минут, и теперь Вард смотрел на огромное мокрое пятно в постели. Выглядело это неоднозначно, и если бы подобное увидели – постыдная кличка пристала навечно. Время поджимало, поэтому он раздел одеяло и подушку, сдёрнул простынь и перевернул матрас.
Посчитав, что этого достаточно, Гарольд бросил улики в корзину, на ходу доел последний бутерброд, и поспешил одеться в форму. Оставалось всего десять минут до назначенного времени, и он, окинув напоследок комнату, отправился навстречу новому дню.
Вард тихо постучал три раза в дверь, которая на третьем ударе отворилась. Седой сидел за столом и попивал что-то горячее.
- О, даже на пять минут раньше срока. Ну присядь тогда, пока я не закончил.
Гарольд отметил, что старику явно понравилась пунктуальность, раз он даже не добавил оскорбление в конце. Коротко поклонившись, Вард присел напротив и уставился на стол. Смотреть в глаза этому магу всё ещё было чрезвычайно неприятно, словно на гроб с хорошим знакомым внутри.
Несколько минут сидели молча. Седой перелистывал пожелтевшие страницы, да так скоро, что Юноша успевал прочесть только первые пару слов. Конечно, читать перевёрнутый текст неудобно, и за то же время он успел бы осилить строчку, однако никак не обе страницы. Последний лист оказался перевёрнут, и высушенный неумолимым временем палец поддел обложку. Кружка также переместилась на стол.
- Судя по тому, что ты так молчалив, а у меня на тебя приказ о пяти отработках, Долгорукий научил манерам лучше всяких книг, кхэ-кхэ-кхэ.
Гарольду многое хотелось высказать старику, но инстинкт самосохранения всегда побеждал глупые порывы задетой гордости. Без неё прожить можно, даже неплохо, а вот калекой – сложно и бесперспективно. Если вообще сумеет пережить подобный суицидальный акт.
- Можно сказать и так, ваше…
Гарольд сделал паузу, чтобы Седой мог представиться, но тот лишь махнул рукой.
- Я слишком стар и отошёл от дел, чтобы носить титул. И слишком ценю оставшееся время, чтобы тратить его на церемониал или, хуже того, подхалимство. Величай меня Николаем Григорьевичем, и на Вы. Не потому, что я такой гордый, а потому что дожить до моих лет в нашем обществе - невероятная заслуга, уж поверь. Так что видишь у мага седину – будь вежлив. Если хочешь протянуть подольше, само собой. Ну-с, Гарик, подымай задницу и пошли, покажу, куда тебя занесла нелёгкая.
Николай с кряхтеньем вскочил на ноги и бодрым шагом направился к выходу, что создало некий диссонанс, но Вард решил не обращать внимание на закидоны сухофрукта. Хорошее настроение у человека, что только в плюс.
- Николай Григорьевич?
Гарольд поравнялся с Седым, пересилил опасение и решил воспользоваться благодушием коменданта.
- Ну спрашивай, минутка у нас есть.
- Кто наши враги?
Старик бросил чуть удивлённый взгляд на Юношу, губы его дрогнули, намекнув на улыбку, но и только.
- Хороший вопрос, несвоевременный, но хороший. Это ты и так узнал бы из книг или от напарников, но раз так интересно… Если очень коротко, то против демонов, однако сами они сюда пока попасть не могут, поэтому засылают своих пешек. Их мы и убиваем при любой возможности. Хотя всех не переловить, некоторые ускользают, прячутся, растут в силе, группируются и наносят удар уже по нам.
- И часто они нападают?
- На каждое отделение около двадцати раз в год. Порядка сотни-другой трупов в год, только в нашем отделении, если тебя это интересует, конечно.
В голосе старика чувствовалась определённая издёвка, насмешка, вот только у Варда от услышанного душа ухнула в пятки. Сотни трупов – это практически приговор для него. Ведь жалеть бездарность никто не будет. Тем временем они дошли к, как понял Гарольд, учебному корпусу, и остановились у двери с характерной надписью: «туалет».
- Ну входи, Гарик, узри своих настоящих врагов на ближайшую неделю, кхе-кхе-кхе.
Вплоть до этого момента у Гарольда не находилось объяснений хорошему настроению Седого, зато теперь всё встало на свои места. Трухлявый садист испытывал истинное удовольствие от страданий других людей, хотя в сущности своей, как показалось Юноше, вовсе не был злым. Странное сочетание черт характера не сильно волновало Варда, в отличие от предстоящей работёнки.
- А почему нельзя использовать магию?
Николай обернулся и хитро взглянул своими пронзительными глазами, всё ещё сверкая широкой улыбкой.
- Потому, что это наказание для провинившихся. В обычное время я сам этим занимаюсь, но в остальное слежу, чтобы такие оболтусы как ты познали радость общественно полезного труда, хэ. У нас очень небольшой коллектив, Гарик, все обо всех всё знают, тут сложно что-то скрыть. Не смотри, что такие как Долгорукий выставляют своё положение напоказ. У нас всех общая цель – протянуть подольше. Иерархия важна в управлении, на поле боя, без этого никак, а вот в повседневности большинство предпочитает не заострять внимание на различиях. Впрочем, в основном все кучкуются по способностям и своим четвёркам, так что лучше придерживайся этикета... Ну что же, вот инвентарь, натягивай перчатки, намордник если хочешь, и вперёд. На каждом этаже по два отхожих места в противоположных концах, так что работай в темпе, но качественно, иначе заставлю переделывать и тогда до ночи тут застрянешь. Бывай, бестолочь.
Старик, насвистывая весёлую мелодию, отправился восвояси, а Гарольд некоторое время смотрел ему вслед. Ответы на вопросы, как это и бывает, только множили эти самые вопросы, а Варду оставалось смириться с обстоятельствами и ждать, ждать потерявшуюся светлую полосу.
Он посмотрел в небольшую кладовку, где стояла тележка со специфическим инвентарём. Вздохнув, Гарольд внимательно изучил содержимое, достал новые резиновые перчатки, надел маску, и пошёл оценивать глубину, проблемы.
К его удивлению, в кабинках всё оказалось опрятно, даже относительно чисто, писсуары так же не нуждались в длительном отдраивании, как и умывальники с полом. Конечно, радости по этому поводу Юноша не испытывал, скорее разочарование оказалось не настолько большим.
Гарольд иногда убирался в квартире, в том числе и в ванной с туалетом, так что основы знал вполне приемлемо, даже не считал подобного рода занятие унизительным. Однако, то в собственном доме, а здесь, при посторонних, которые неизменно будут заходить в столь популярное место... Он вновь вздохнул, окончательно примирился с горькой судьбой, и взялся за грязное дельце.
Работа шла бодро, однако внутренние часы настойчиво твердили об утекающем времени. Гарольд признавал, что несмотря на практически идеальную чистоту помещения, все процедуры затянулись на дольше, чем хотелось бы.
Окинув взглядом результаты труда, он не заметил решительной разницы. С другой стороны, признавал – за неделю без уборки тут образовался бы настоящий срач. Вард не знал, всё ли сделал, и правильно ли, но однозначно всё от него зависящее. Оставалось надеяться, что Седой не будет придираться, иначе действительно придётся здесь ночевать.
Тележка мерно катилась по коридору. Здание постепенно оживало. Тут и там встречались одиночки и стайки учеников. Особого внимания ему не уделяли, максимум – бросали мимолётный взгляд, чаще – полностью игнорировали. Часы в холле показали начало восьмого, чем немного огорчили Юношу. Выходило, что пахать с таким темпом минимум до часа, а хотелось побольше узнать о, да о всём!
Гарольд так задумался, что едва не пропустил нужную дверь. Только табличка выполнена не в синем, а красном цвете, что, наверное, обозначало сторону здания. Впрочем, местные устои в данном случае мало заботили Юношу, в отличие от скорости выполнения поставленной задачи.